Отправлено: 31.01.09 03:53. Заголовок: Социологический маразм

Социологический маразм
В последние месяцы, бывает, покупаю отдельные номера «Российской газеты», нахожу достаточную информацию (особенно зарубежную), неплохую публицистику. Немало интересного нашел и в номере за 1 сентября. Очередную публикацию политического обозревателя «РГ» Валерия Выжутовича «Неоправданное оправдание» прочел внимательно. В старые времена мы были знакомы, и он произвел на меня неплохое впечатление, а те нынешние публикации, которые попали мне на глаза, его подкрепляли. Однако названная статья это давнее впечатление разрушила до основания.
Во-первых, освещением «дела Квачкова» - неоправданной озлобленностью по поводу вердикта суда присяжных, сколь-либо серьезных доводов против Выжутович не приводит. Нельзя же признать таковыми ни ссылку на слова адвоката Чубайса, будто это – «судебная ошибка», ни мнение самого автора: «я тоже считаю». Ни его голословное утверждение, будто «следствие предоставило улики и доказательства»: вопрос о надежности и достаточности таковых решает суд, - а он, по-моему, решил верно.
Мне с самого первого сообщения о «покушении» взрыв на дороге показался комедией, провокацией, рассчитанной на привлечение общественного сочувствия к Чубайсу, с одной стороны, и на расправу с кому-то неудобным Квачковым – с другой.
Почему «покушение» было заведомо неудачным? Когда я был студентом, в программе обучения на военной кафедре МГУ было, хоть и в сжатом виде, и минно-взрывное дело. И любой добросовестный студент (скажем, тот же Выжутович, если он не был ни лодырем, ни «белобилетником») обладал достаточным знанием, чтобы рассчитать необходимую мощность заряда и правильно его установить. Но ведь, как сообщалось в СМИ, Квачков (жаль, что не знаком с ним) – профессионал-подрывник высокого класса. Не верится, что он не смог рассчитать мощность заряда и правильно установить его. Нелепость! И все «улики и доказательства» на фоне этого неоспоримого факта выглядят смешной подделкой. Не мешало бы задуматься и о том, почему разгадку «покушения» (якобы Квачков собирался уничтожить Чубайса) первым озвучил именно Чубайс – потерпевший, следователь, обвинитель и судья «в одном флаконе». Наверное, с точки зрения Выжутовича это и есть главное «доказательство» вины Квачкова? По-моему, наоборот.
Во-вторых, о заказном характере процесса против Квачкова красноречиво говорит чехарда с составами присяжных. Два состава были по требованию обвинения распущены, и третий собрался, видимо, лишь потому, что прокурорские капризы начинали выглядеть именно как выполнение заказа. Выжутович, однако, эту чехарду полностью одобряет, видит для нее «правовые основания».
В том числе одно совершенно невыполнимое (что и сам мимоходом признает). Как это – чтобы присяжные не знали о деле из прессы? Да о нем все СМИ шумели несколько недель подряд! Чтобы выполнить это условие, пришлось бы обшаривать всю страну. А как иначе сыскать 6 Робинзонов и 6 Пятниц (или 12 окончательно спившихся бомжей)? Все рассуждения Выжутовича на эту тему противоречат здравому смыслу и заключаются внешне разумным, но по сути беспомощным выводом: «беспристрастный вердикт по этому делу едва ли был возможен».
Назвать беспомощным этот вывод я вправе потому, что Выжутович не различает два разных понятия: беспристрастность и объективность, да и понимает оба неверно. В суде - если речь идет именно о правосудии, а не о подделке под него – нужна не холодная беспристрастность, не отстраненность от рассматриваемого дела, а именно объективность. Нужны страстный поиск объективной истины, нужно горячее желание того, чтобы зло было непременно наказано, а невиновные (потерпевшие, а также оклеветанные преступниками) были защищены. Проповедуемая же Выжутовичем беспристрастность к борьбе добра и зла никак не сочетается со страстным призывом знаменитого русского юриста Кони «согнуть выю преступника под железное ярмо закона» и прямо противоречит смыслу самого термина «юстиция», что значит «справедливость».
В-третьих, - и это главное – с пониманием справедливости у Выжутовича, мягко говоря, далеко не все в порядке. Для него неприемлемо (и он внушает это отношение читателям) то, «вердикт выносили обыкновенные граждане, чье правосознание несвободно от доминирующих в массовой среде понятий о справедливости». А почему и зачем нужно подыскивать в состав присяжных каких-то «необыкновенных граждан? И чем не устраивают Выжутовича «доминирующие в массовой среде» (то есть в большинстве народа) понятия о справедливости? А если его не устраивает «массовая среда» (народ), то какую (по-видимому, небольшую) группу он хочет предложить как эталон? А там, глядишь, предложит поправку в текст Конституции – назвать единственным источником власти не народ, а эту не названную группу. Для начала же – чтобы не было «суда толпы», как пишет Выжутович, а был, наверное, суд специально отобранного (кем и по каким признакам, неясно) небольшого слоя людей.
На эти неизбежно возникающие вопросы Выжутович не дает вразумительного ответа. А дает ответ негативный – кого, по его мнению, нельзя включать в состав суда присяжных: «Как минимум исключить из числа кандидатов в присяжные людей, находящихся в идейном родстве с подсудимыми». Очень опасный тезис! При таком подходе, скажем, православноверующего должны судить непременно либо последователи иных конфессий, либо «воинствующие безбожники», коммуниста – только антикоммунисты, а патриота – агенты влияния Запада. Выжутович такие варианты неизбежных следствий из его тезиса обходит, ограничиваясь иным критерием: противников «реформ» в духе Чубайса (а их даже Солженицын называл «безумными) не должны судить те, кто считает их «грабительскими», а самих реформаторов – «кровопийцами». Вот вам и «беспристрастность» в исполнении Выжутовича: если человек пострадал от «реформ» (а таких – большинство населения), то он уже ограничен в правах, уже виноват – даже без приговора суда, что, согласно действующей Конституции РФ, недопустимо.
Блеснув без особой нужды знанием некоторых социологических терминов («респонденты», «репрезентативная выборка»), Выжутович проявил полное невежество как в понимании того, что такое общество, так и в понимании насущной политической задачи – как превратить расколотое, ослабленное общество в единое. Последнее его, политического (?!) обозревателя, вовсе не заботит: он обгадил сразу несколько значительных слоев населения. Его совершенно не устраивает их участие в судах присяжных. Вот это чудовищное по социологической (и политической) безграмотности и по цинично демонстрируемой безнравственности рассуждение:
«На классический вопрос «А судьи кто?» - российская система народного правосудия дает неизменный ответ: пенсионеры, домохозяйки, отставные военные, безработные… Представители среднего класса, образованного сословия, молодые и социально активные граждане не хотят тратить время на судебные заседания. Вот отчасти еще и поэтому в присяжные рекрутируются люди с низким материальным достатком, не ахти как просвещенные, зараженные социальными, а подчас и национальными предрассудками».
Выжутовичу невдомек, что сословий в России давно уже нет, и действующей Конституцией РФ они не предполагаются. Не замечает он и противоречия в том, что социально активными (в чем?) он называет тех, кому неинтересны общественные дела и кто от них уклоняется. Но эти публицистические перлы – мелочи. Меня возмущает абсолютно безосновательное презрение Выжутовича к большим (и уважаемым всеми порядочными людьми) слоям общества. Негативную оценку их иначе, чем социологическим маразмом, не назовешь. Пенсионеры, домохозяйки, отставные военные, безработные (троеточие в тексте статьи, видимо, указывает на то, что «список Выжутовича неполон) – столь же полноправные граждане, что и принадлежащий к «среднему классу» и «социально активный» Выжутович. Во всяком случае так следует из текста Конституции РФ.
Почему пенсионеры, домохозяйки, отставные военные (безработных я не изучал) – «не ахти как просвещенные»? По возрасту – это в большинстве люди, окончившие школы (и вузы) в то время, когда система образования в СССР была на подъеме и была признана – после запуска спутника – лучшей в мире. Я, например, кончал школу в небольшом провинциальном городе в 1951 году. Преподавание там (в том числе логики и психологии) было на хорошем уровне. Почти все выпускники трех 10-х классов поступили куда хотели, хотя конкурсы были выше, чем прежде: развитие вузов не поспевало за увеличением выпускников средних школ. Только после реформ Хрущева начались сбои и снижение уровня школьного и вузовского образования. Видимо, в это время и закладывалась общеобразовательная база у поколения, к которому принадлежит Выжутович. А воспеваемые им «представители среднего класса», молодые и якобы «социально активные», получали образование еще позже – тогда, когда его начали покупать (а то и просто покупать аттестаты и дипломы». Те возрастные категории граждан, которые Выжутовичу «социально активно» не нравятся, о подобных случаях слышали и читали редко – в основном в газетных рубриках «Из зала суда».
Хотелось бы разъяснить Выжутовичу вполне очевидную, на мой взгляд, вещь: в состав присяжных непригодны люди а) не имеющие достаточного жизненного опыта, б) социально инертные, далекие от интересов общества, народа (даже если они активно играют на бирже или в казино), презирающие традиционные для страны и народа понятия о справедливости. Примерно так можно сформулировать, в подражание Выжутовичу, негативный ответ: кого не брать в присяжные.
В социологическом плане рассуждения Выжутовича выглядят неграмотными, даже извращенными. С точки зрения нравственности они не выдерживают критики. А с точки зрения профессиональной они представляют собой очевидной нарушение долга журналиста, который схож с профессиональным долгом юриста: искать и находить объективную истину и отстаивать справедливость.
Владимир МАРКОВ,
ветеран журналистики.