|
|
| |
Сообщение: 4891
Зарегистрирован: 18.04.08
Репутация:
3
|
|
Отправлено: 29.12.09 02:35. Заголовок: Москва, Декабрь 28 (..
Москва, Декабрь 28 (Новый Регион, Ольга Панфилова) – Правительство России внесло в Госдуму законопроект, ужесточающий наказание за протестные акции на транспортных магистралях. Желающим выразить протест на автотрассе будет грозить не административный штраф в 2,5 тысячи рублей, а до 2 лет тюрьмы. В лучшем случае удастся отделаться, заплатив штраф в размере до 100 тысяч рублей, пишет газета «Московский Комсомолец».
«Антипикалевский» закон был разработан после совещания Совета безопасности и заседания Национального антитеррористического комитета. Авторы законопроекта, обосновывая необходимость его принятия, указывают на «сохранение нарастания количества актов незаконного вмешательства в работу транспорта, в том числе террористической направленности». В пояснительной записке со ссылкой на данные НАК отмечается, что с 2005 года совершено более 100 таких актов. Как отмечают авторы законопроекта, ситуация на железной дороге вообще пугающая: за три года зафиксировано 3622 факта повреждения путей, 2026 фактов «наложения предметов» на пути и 444 факта заведомо ложных сообщений о терактах. Ущерб все эти безобразия наносят значительный, говорится в записке, к тому же приходится увеличивать затраты на обеспечение безопасности граждан. Вывод: надо жестче наказывать.
Как отмечает издание, нельзя сказать, что сейчас Уголовный кодекс и Кодекс об административных правонарушениях молчат на сей счет. В КоАПе есть, к примеру, статья, наказывающая за сбрасывание на железнодорожные пути или оставление на них предметов, которые могут вызвать нарушение движения поездов. Но наказание за это, по мнению авторов законопроекта, смешное: 1000-1500 рублей с гражданина или 2-3 тыс. – с должностного лица. Предлагается брать по 3-5 тыс. с лица обычного и по 20-50 – с лица должностного.
УК содержит статью 263, карающую за нарушение правил безопасности, движения и эксплуатации транспорта теми, кто в силу должности или выполняемой работы обязан был эти самые правила соблюдать. Максимальная мера наказания – до двух лет лишения свободы с дисквалификацией на срок до 3 лет. Предлагается привлекать по этой статье и в случае причинения крупного ущерба. А крупным он будет, если превысит 500 тыс. рублей.
Уголовный кодекс предлагают дополнить и новой статьей, по которой будут привелкаться к ответственности те, кто отвечал за обеспечение безопасности на транспорте, но не соблюдал все требования к ней. Если обошлось без жертв – штраф до 80 тыс. или ограничение свободы до 3 лет с возможной дисквалификацией. Если же дело дошло до гибели человека, да еще не одного, – придется отсидеть в тюрьме срок до 7 лет.
Но самое интересное – новая редакция статьи 267 УК под названием «Приведение в негодность транспортных средств или путей сообщения». Сейчас она написана для тех, кто разрушает, повреждает или приводит иным способом в не годное для эксплуатации состояние транспортные средства, пути сообщения, средства сигнализации или связи, а также блокирует дороги. Но только в том случае, если все вышеперечисленное привело к причинению по неосторожности тяжкого вреда здоровью либо причинило крупный ущерб. Наказание по этой статье предусматривает штраф от 100 до 300 тыс. рублей либо лишение свободы на срок до 2 лет. Если крупный ущерб не был причинен и никто не пострадал – перекрывшие дорогу привлекаются к административной ответственности, а там наказание куда как более мягкое: штраф 2-2,5 тыс. или до 15 суток ареста. Если правительственный законопроект будет принят в том виде, как внесен, из КоАПа вообще исчезнет статья, наказывающая за подобные дела, и все, кто осмелился устроить акцию протеста на дороге, будут привлекаться к уголовной ответственности, отмечает газета.
Ушедшие на новогодние каникулы депутаты еще не рассматривали эту инициативу. Но как указывает издание, она непременно будет принята. Во-первых, под законопроектом стоит подпись премьера Путина. Во-вторых – недавнее, второе по счету крушение «Невского экспресса» сделало всех особенно чувствительными к вопросам безопасности, а опыт показывает, что под этим флагом можно протащить через парламент почти все что угодно.
Напомним, что осенью этого в Подмосковье прошли учения спецназа по разгону воображаемого митинга недовольных пенсионеров. В соответствии с легендой учений в некоем населенном пункте большая группа пенсионеров вышла на митинг с требованием социальной поддержки и заблокировала трассу федерального значения. Для разгона был применен спецназ внутренних войск (ВВ). В течение считанных минут с помощью светошумовых гранат, слезоточивого газа, а также водометов многочисленная толпа «пенсионеров» была рассеяна, сообщали российские СМИ.
В Кремле журналиста и милиционера, сообщивших об учениях МВД, обвинили в искажении информации. В МВД информацию о тренировке по разгону стариков опровергли, но не стали отрицать, что учения ОМОНа по разгону митингов состоялись.
© 2009, NR2.Ru, «Новый Регион», 2.0
|
|
|
| |
Сообщение: 4913
Зарегистрирован: 18.04.08
Репутация:
3
|
|
Отправлено: 31.12.09 02:04. Заголовок: Автор: Цветков Алекс..
Автор: Цветков Алексей
Накануне Нового года наш герой ушел в партизаны. Герой прочел, что они поклялись не стричься и не бриться, пока не будет победы. И это стало последней каплей. До неприличия понравилось. Потому что наш герой и сам не любил стричься и бриться, борода у него была вполне партизанская, а тем, кто особо коротко стрижется, как-то не доверял никогда и в детстве, тайно от родителей, сочувствовал Бармалею, Лешему, Менделееву и другим настриженным персонажам, лиц которых и не рассмотришь по причине крайней косматости. Мечтал вырасти похожим на них хотя бы внешне, на большее он тогда не замахивался.
У партизан было радио, которое говорило о страданиях народа и притеснениях от властей. Кроме самих партизан, его мало кто слушал, потому что там не передавали ни смешных шуток про задницу слона, ни классной музыки, которую сразу хочется зарингтонить, ни интервью хоть с кем-нибудь на тему: какой рукой вы дрочите? Кто вы у нас по гороскопу? Ну и, конечно же: какой шампунь предпочитает ваш кокер-спаниель? Зато сами партизаны слушали свое радио даже слишком внимательно, и всякий раз, в паузах между страданиями и притеснениями, лесные слушатели многозначительно подмигивали друг другу и важно выпускали махорочный дым в потолок землянки. Это означало, что день стрижки и бритья не за горами.
К партизанам тогда бежал и тот, кто с женой поругался, и кого с работы выгнали, и кому учиться в школе надоело. У последних бороды еще не росли, и таким выдавали бутафорские, из крашеной ваты и конских хвостов, поэтому они смотрелись самыми главными косматосами.
И вот как раз к тому дню, когда герой наш примкнул к ним, партизаны до того наслушались собственного радио, что решили наступать на столицу. К тому же, рассуждали они, в дни рождественских праздников бдительность властей ослаблена, а население по традиции ожидает чуда.
Тут должна быть хотя бы короткая батальная сцена, но никакой батальной сцены тут не будет, потому что партизан еще на подступах в тот же день разогнали, а кое-кого и взяли живьем. Получилось так потому, что Никто их в большом городе не поддержал и чуда, как выяснилось, этот самый Никто ждал совершенно другого. У многих все было в порядке с женами, и работа у многих была вполне сносная, и в школах, вы не поверите, учиться многие благоразумные дети были не против. Потому что если не учиться, то кто тебя потом на работу возьмет, когда вырастешь? Только дворником. А если у тебя нет работы, или дворник ты, то кто за тебя замуж пойдет тогда? Такое же, как ты, беспонтовое чмо? А оно тебе надо, два чмо в одной квартире?
Военная неудача эта в который раз доказывает, что одного радио все-таки маловато для победы, хотя для интересной и скрытной жизни в лесу вполне достаточно. И вот сидят те партизаны, которых схватили, в холодном каземате и готовятся на казнь. И мужественно друг друга подбадривают, с трагическим таким юморком, ну прямо как лучшие действующие лица античных драм – сравнивает наш герой, который по жизни слишком много читал и от этого сравнивать жизнь с литературой стало его постоянным обыкновением. И вдруг, по окончании рабочего дня слышат пленники со всех сторон вокруг каземата дружественную пальбу, комплиментарные взрывы и радостные очереди разрывных. И сразу партизаны бросаются друг к дружке обниматься, и молча жмут друг другу руки, и долго трясут и бороды мнут друг другу, подмигивая изо всех сил, не умея выразить вслух, как это круто все-таки, что история их оправдала, и радио всё говорило правильно, и хоть Никто сначала никак не поддержал их, но теперь он все-таки передумал и еще как их поддержал, вооружился и вот-вот их освободит. Ну, в самом крайнем случае, каземат окружили сподвижники, оставшиеся на свободе, и вот-вот вызволят пленников, чтобы вместе продолжить борьбу.
Отдельные партизаны, из тех, что часто выступали по радио, уже начинают готовить свои первые речи, подбирают, волнуясь, слова, с которыми они обратятся к народу, репетируют задорные интервью на тему: нет, страшно не было, подумаешь, убьют! Самое важное, конечно, заявить сразу, что притеснений больше нет и страданиям конец.
Тяжелая дверь каземата скрипит и на пороге перед партизанами, в сопровождении своей внушительной охраны, появляется сам Президент. Вот кто пришел собственноручно освобождать их! Сначала он не понимает, откуда у задержанных партизан столько энтузиазма на лицах и почему они столь снисходительно к нему относятся и даже выкрикивают какие-то обвинения, словно и впрямь его уже свергли. А потом, когда Президент понимает, откуда это всё, то даже слегка стушевывается, ему, как человеку культурному, искреннее становится неудобно за них, и он, не глядя никому в глаза, воспитательно так их спрашивает: «Ну как вы могли? Как это вы, лесные братья, перепутали вечерние фейерверки, столичный салют с балконов, веселые шутихи и разрывы детских петард, словом, новогоднюю пиротехнику, с собственным освобождением? Откуда в вас столько опасного идеализма? Ведь это же ежегодное праздничное творчество народа, о котором вы не могли не знать».
Лишний раз Президент убеждается, насколько далеки эти люди от реальности и насколько правильно он решил с ними поступить. А партизаны за одну минуту из веселой ватаги казаков, сообщавших что-то турецкому султану, вновь становятся прикованными титанами духа и с вызовом глядят на Президента пылающими, как елочная гирлянда, глазами. Для чего он пришел? Неужели собственноручно станет их казнить без суда и рвать их еще живую печень, подобно зевсову орлу, терзавшему непокорного Прометея?
Но Президент говорит другое:
– Уважаемые бунтовщики. Я нашел вам работу. То, что вы бород не стрижете, это очень похвально, только мы их вам перекрасим, чтоб у всех был один цвет – нордический. Потому что в столице реально сейчас не хватает Морозов.
Партизаны сразу всё поняли. Они ведь не дураки, при всей их некоторой театральности. И закричали «Ни за что!», отрицательно потрясая косматыми головами. В конце концов, они рассчитывали на торжественную публичную казнь. В толпе зрителей наверняка оказались бы их знакомые, родственники, поклонницы, на которых они в последний раз посмотрят с эшафота мудрым, гордым и всепрощающим взором. Многие уже начали разучивать движения и жесты, как именно они взойдут на эшафот. Это был бы незабываемый балет гражданской смерти. А тут им никакого эшафота и зовут в новогодние ряженые.
– Казнь – это негуманно, – запротестовал Президент, – к тому же вас тогда будут любить, как мертвых партизан, растоптанных жестоким тупым миром. А я хочу, чтобы вас любили как живых Дедов Морозов.
И с этими словами Президент открыл в стене каземата какую-то дверку, которую прежде партизаны не замечали, и повернул там какую-то ручку вроде рубильника. Он убедился, что упрашивать пленных бесполезно и они все сами поймут потом. Партизаны, один за другим, начали кивать, но не оттого, что согласились быть Морозами, а потому что вдруг захотелось вздремнуть, все сразу вспомнили, как же давно они не спали, и у всех зачесались глаза, а Президент быстро вышел в коридор, и охрана закрыла за ним дверь. Это был усыпительный газ, проверенное средство. И наш герой вроде бы хотел взбодрить товарищей обсуждением того, как же это они, действительно, так некритически перепутали аполитичный салют с идеологически выдержанной стрельбой, почему настолько неверно истолковали эти городские звуки, ведь если такова средняя адекватность их представлений, то… и даже открыл было рот, но средство проверенное, и героя, как и других, мигом сморило, только и успеешь тут бороду под щеку подсунуть.
Проснулись они так же дружно, на Главной Площади города, рассаженные вокруг самой высокой елки, все в красном, нарядном, теплом и перед каждым пухлый завязанный мешок из блестящей ткани. Кое-кто даже сунул нос в эту торбу, нет ли там прежней одежды? Но это было смешно, и выбора оставлено не было. Бороды и волосы всех бывших партизан были выкрашены в снежный цвет, и всем им шибало в нос запахом несмываемой краски из баллончика, какой опыляют автомобили. Президент приветливо кивал им из Главного Окна Главного Здания на Главной Площади. Его план только начинал воплощаться.
Вот на площади появился как бы случайно первый ребенок – румянощекий мальчуган в меховом шлеме, с санками за плечом. Перед ним открылась картина – полсотни Дедов Морозов перетаптываются, отряхиваются и смотрят в свои мешки. «Так вот где подарочки!» – завопил ребенок с восторгом первооткрывателя, увидавшего Америку с мачты. И бросив санки, чтоб не мешали, мальчик помчался к Главной Елке страны, а за ним, из-за угла, вылетела целая ватага детей, наверное, специально приготовленный в засаде школьный класс или сразу два. Еще в себя не пришедшие Деды похватали мешки и пустились от детей прочь. Некоторые из Морозов в этот момент все еще считали себя партизанами, удирающими… выбирающими… ну, то есть, бегущими на свободу, но Президент видел в окно, что его план удался.
– Если бы они отказались от роли, то мешки бы не признали своими, – мудро сказал он.
– Лови подарочников! – весело и отчаянно кричали дети, выбегавшие отовсюду, как будто в городе вообще не осталось взрослых. И отдельным окруженным Дедам не оставалось ничего, кроме как развязывать мешки и раздавать оттуда красивые, желанные, сладкие вещи, празднично упакованные в фольгу со снежинками, и спрашивать за это: как учился весь год? кем хочешь стать, когда вырастешь? слушался ли маму? хорошо ли кушал? знаешь ли стишок?
Эта игра распространялась по всему городу. Наш герой, загнанный и припертый к стене, в последний раз попытался сопротивляться, опустив мешок в снег:
– Я не Мороз, я партизан!
Перед ним стоял тот самый, первый мальчик, бросивший санки, и недоверчиво щурил глаз.
– Тогда у тебя должно быть в мешке оружие, – со знанием дела сказал ребенок и, не дожидаясь разрешения, развязал лямки золотой торбы.
Оттуда показались большущие карамелины в полосатой фольге, игрушечный компьютер, детские мобильники, игровая приставка, красиво завернутые фрукты, конфетные наборы, посуда для кукол, таблетки для похудания, но это, видимо, для взрослых или вообще случайно положили.
– Может быть, оружие ниже? – до последнего надеялся мальчик, добираясь уже до дна. Он знал о партизанах немного, но был уверен, что они не ходят без оружия, и уже за это одно их очень уважал. Туристическое лото, складной дом, надувные пингвины, фосфорные глобусы иных планет, резиновый табунок лошадок с цветными гривами, плачущие пупсы в колясочках и прозрачные стеклянные колокольчики с тотемным зверем наступающего года. Нашлось, конечно, и оружие – детское, стреляло пластмассовым огоньком. Несколько разочарованный, мальчик выбрал себе огромную, в полосатой пленке, конфету и красивую пожарную машину с раздвижной лестницей, потому что компьютер и мобильник у него уже были, складной дом не нужен, пингвины – отстой, а посуда – для девчонок. Потом, набравшись храбрости, попросил:
– Дашь бороду подергать?
И, все еще тяжело дыша после погони, наш герой устало кивнул.
– Настоящая! – одобрил ребенок, надергавшись, – а я в тебя не верил, думал, что родители врут, в магазине берут подарки.
И герой наш кивнул снова, и дал парню руку в узорчатой рукавице, и они пошли к высокой деревянной горке, где еще оставалось много неосчастливленных детей. И пока они шли, мальчик рассказывал стишок, и называл свои баллы в школе, и говорил, что хочет быть пожарником, хотя наш герой его ни о чем не спрашивал.
К вечеру Дедами Морозами признали себя все бывшие партизаны. Теперь каждый из них считал, что это гораздо лучше, чем казнь на эшафоте, они даже не говорили друг с другом об этом вслух, настолько это стало ясно. Заночевали в Главном Здании, усталые и счастливые, а на следующий день, заполнив новыми подарками золотые мешки, они уже ни от кого не убегали, а наоборот, водили хороводы вокруг елок, командовали вылепливанием снежных баб и возведением крепостей и организовывали прыжки в мешках. Их профессионализм рос.
А мудрый Президент смотрел на это из Главного Окна и сам себе говорил вслух: «Каждому найти нужно свое место. Иногда занимаешь неправильное и думаешь, что ты партизан и народный мститель. А дашь тебе мешок и шапку красную, и вот ты уже счастливый, бесплатно раздаешь ребятам радости из мешка. И польза от тебя есть, и жив ты здоров, и у всех хорошее настроение. И Никто тебя вчера не поддерживал, Никто в тебя не верил, а сегодня, почувствуй сам, как Никто к тебе относиться стал?».
Президент говорил все это, как будто повторял свое новогоднее обращение к народу. Он говорил у окна, а маленькая камера в стене записывала. Для истории.
Но нельзя заканчивать на столь политической ноте. Можно, скажем, порассуждать, отчего у нас герой такой не героический и почему его почти и не видно, и зачем так часто бывает в современной литературе? Но это же рождественская история и в ней ненавязчиво должен упоминаться Бог, родившийся в Вифлееме. В наши времена Бог поощряется. И, как правило, пишется с большой буквы. Ну, например, так:
Расправившись с карамелиной, мальчик почувствовал, как рот склеивается от сахара, а глаза – от того, что поздно уже, и обнялся с подушкой, даже не почистив зубов. Во сне ребенок увидел Бога. Бог был немножко Дед Мороз, немножко Президент из телевизора, немножко Папа за праздничным столом и немножко Учитель Истории из школы. А в целом тот самый Никто, который так редко кого-либо поддерживает и кому-либо верит.
И мальчик в чем-то признавался ему по секрету, и за что-то просил прощения (подробностей он утром не мог вспомнить), и спрашивал у Бога, действительно ли он имеет право на подарки, полученные сегодня на улице из мешка, даже если умудрился потерять санки? И верит ли Бог ему?
А Бог оказался гораздо добрее, чем ожидалось, и обещал спящему мальчику что-то очень хорошее впереди, и тоже в ответ признавался в чем-то и тоже просил его за что-то извинить, а под конец совсем растрогался и сказал:
– А знаешь что? Может, меня и нет. Я тебе только снюсь. Зря люди верят попам.
И от удивления, что Бог приоткрыл ему такую тайну, мальчик, конечно, проснулся.
Яркое морозное солнце искрилось в кристальных орнаментах на оконном стекле. И вглядываясь в эти готические арки и бриллиантовые ордена, мальчик подумал: «А все же это была очень особая конфета от очень странного Мороза, если после нее мне снился столь необычный сон».
|
- участник сейчас на форуме
- участник вне форума