Отправлено: 11.06.09 16:31. Заголовок: Национальная особенность капитализма в России

ФЕДЕРАЛЬНОЕ СОБРАНИЕ РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ
ГОСУДАРСТВЕННАЯ ДУМА
РАБОЧАЯ ГРУППА ПО БОРЬБЕ С КОРРУПЦИЕЙ В ВЫСШИХ ЭШ

 Отправлено: 22.06.09 11:26. Заголовок: Экономика РФ: упасть..

Экономика РФ: упасть и отжаться
11:05 Интерфакс-Экономика
По мнению Всемирного банка, падение экономики России в этом году составит 7,5% и окажется глубже, чем ожидалось, впрочем, как и мировой экономики в целом. Исключением из правила станет Китай, ВВП которого вырастет в этом году более чем на 7%. Зато уже в 2010 году и нас ожидает хотя и небольшой, но все-таки рост ВВП

Москва. 22 июня IFX.RU — Вопреки надеждам на окончание экономического кризиса, Всемирный банк (ВБ) пересмотрел в сторону ухудшения прогноз экономического роста в России и мире в этом году. Правда, не все так мрачно: ВБ предсказывает небольшой рост российского ВВП в 2010 и 2011 годах, но для этого властям придется приложить усилия, направленные, прежде всего, на «расчистку» банковской системы.

Снижение российской экономики составит в этом году 7,5% (ранее ожидалось 4,5%), в 2010 она вырастет на 2,5%, в 2011 году — на 3%, говорится в опубликованном в понедельник прогнозе ВБ.

При этом, по оценке ВБ, рецессия в глобальной экономике также будет глубже, чем ожидалось, и снижение мирового ВВП составит в этом году 2,9%, а не 1,7%, как ранее прогнозировалось. Ухудшен прогноз на 2009 год для США, где ожидается падение ВВП до 3% с прогнозировавшихся в марте 2,4%, в Японии — до 6,8% с 5,3%, в еврозоне — до 4,5% с 2,7%.

Рост мирового ВВП должен возобновиться в 2010 году и достичь 2%, полагает ВБ.

При этом в целом ВВП стран с развивающимися экономиками (в число которых, кстати, входит Россия) вырастет в этом году всего на 1,2% против 8,1% в 2007 году и 5,9% в 2008 году. Более того, если исключить Индию и Китай, то объем экономик этих стран сократится, согласно прогнозу, на 1,6%. При этом экономика Китая, как ранее прогнозировали эксперты ВБ, вырастет в этом году на 7,2% вместо ожидавшихся 6,5%, благодаря, в основном, мерам по господдержке экономики.

Рост экономик развивающихся стран в 2010 году прогнозируется на уровне 4,4%, в 2011 году — 5,7%, считает Всемирный банк.

Кроме того, ВБ полагает, что условиях глобальной рецессии и нестабильности финансового рынка приток частных инвестиций в страны с развивающимися экономиками снизится в этом году до $363 млрд по сравнению с $707 млрд в 2008 году и $1,2 трлн в 2007 году.

Развивающиеся страны могут стать ключевой движущей силой мировой экономики, если с международной поддержкой возобновится рост внутренних инвестиций, включая приток кредитов с международных рынков, считает главный экономист ВБ Джастин Ли.

При этом росту мировой экономики будет мешать необходимость реструктуризации банковской системы. Поэтому, чтобы предотвратить вторую волну нестабильности, власти должны сфокусироваться на реформе финансового сектора и поддержке беднейших стран, считают в банке.

Плохой прогноз — для нас не новость

Скорее всего, ухудшение со стороны Всемирного банка прогноза экономического роста в РФ не станет неприятным сюрпризом для российских властей, прогнозные оценки которых даже являются более консервативными.

Минэкономразвития уже было вынуждено пересмотреть свой прогноз по темпам падения экономики страны в 2009 году с 2,2% до 6-8% после того, как падение ВВП в начале года оказалось глубже, чем ожидалось.

ВВП России в I квартале 2009 года снизился на 9,8% по сравнению с аналогичным периодом 2008 года, сообщал ранее Росстат. Предварительная оценка Росстата, опубликованная 15 мая, составляла 9,5%. Наибольшее падение в первом квартале зафиксировано в обрабатывающем производстве (-23,5%) и строительстве (-20,9%).

Министр экономразвития РФ Эльвира Набиуллина ранее говорила, что оживление в российской экономике может начаться в конце 2009 — начале 2010 года.

При этом в 2010 году рост экономики России может составить от нуля до 1,3%, прогнозировал ранее подчиненный Э.Набиуллиной, замминистра экономразвития Андрей Клепач. «Рост экономики на 4-5% в год мы вряд ли увидим в ближайшее десятилетие. Нас ждет стагнация либо медленный рост», — полагает экономист.

Власти РФ, судя по всему, не склонны драматизировать ситуацию в российской экономике. «Она далека от идеальной, но развивается скорее в положительную сторону», — говорил ранее первый вице-премьер Игорь Шувалов.

Комментарий: опять эксперты обосрались со своими прогнозами; это не прогнозы, это сказки для дураков.

 Отправлено: 23.06.09 00:13. Заголовок: ФЕДЕРАЛЬНОЕ СОБРАНИЕ..

ФЕДЕРАЛЬНОЕ СОБРАНИЕ РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ
ГОСУДАРСТВЕННАЯ ДУМА
РАБОЧАЯ ГРУППА ПО БОРЬБЕ С КОРРУПЦИЕЙ В ВЫСШИХ ЭШЕЛОНАХ ВЛАСТИ
Е-mail: ihc-mir@mail.ru.

«28» августа 2008 г. № ВК-15/316

Членам рабочей группы

ПОД ЖЕЛЕЗНОЙ ПЯТОЙ КОРРУПЦИИ И МОНОПОЛИЙ

Как никогда прежде в России обостряется противостояние между построенным в России бюрократическо-олигархическим капитализмом и сторонниками иной – цивилизованной, социально ориентированной рыночной системы, совершенствуемой при активном участии государства. В 90-е гг. его фактически изгнали из экономики. Но сменявшие друг друга правительства так и не могли создать работоспособную хозяйственную модель.
Все закончилось тем, что правящая элита принялась просто грабить доверенный ей корабль и его пассажиров. За короткий срок старая и новая номенклатура присвоила всю самую прибыльную госсобственность, отдала ее в управление тщательно отобранным «олигархам», по сути – барыгам, поставленным «на хозяйство» в полусотню крупнейших в стране финансово-промышленных групп (ФПГ). Ей было совершенно наплевать, что в результате такой политики подавляющая часть экономики осталась без финансовых ресурсов, что десятки миллионов российских граждан лишились средств существования и оказались за чертой бедности.
Хранители и владельцы краденного быстро влились в международный «jet-set» («сливки общества»), обзавелись философией («В эпоху первоначального накопления позволено все») и даже идеологией («Не мы служим стране, а страна должна прислуживать нам», «наше богатство – это отметина Бога», «мы платим (?) налоги, а остальное нас не касается»). Получив, точнее – купив за гигантские взятки важнейшие рычаги в экономике и органах власти, а также международное покровительство, «олигархи» почувствовали себя настолько сильными, что навязали государству собственную политику.
Это привело к разрушительным последствиям для России. Хозяева энерго-сырьевых и других монополий проводили лишь такие рыночные реформы, которые требовались им. Ничтожная кучка «нуворишей» представляющая всего 2% населения, ныне владеет либо контролирует 80% национального богатства. Обманутому и обворованному народу они платят ровно столько, чтобы он не умер с голоду.
Сегодня, несмотря на то, что по темпам экономического роста Россия приближается к Китаю, в настоящее время в ней сохраняются все основные факторы макрохозяйственной нестабильности. Курс рубля искусственно завышен, что уменьшает доходы экспорта. Маржа по российским евробондам и другим долговым обязательствам выше ставки доходности по облигациям Казначейства США. Наплыв иностранных портфельных инвестиций на наш фондовый рынок в пятьдесят с лишним раз превышает безопасные значения (не более чем на 10% в год). Рублевая монетизация ВВП (23,7%) – по-прежнему ниже критической (30%). Отношение совокупного внешнего долга государства и корпоративного сектора к объему годового экспорта значительно превысило опасные 60%, достигнув 95,6%. Концентрация банковских кредитов в отраслях, которые целиком зависят от международного обмена, намного превзошла допустимый уровень 30%.
В банковском секторе тоже наблюдаются симптомы нарастающей дестабилизации. Отношение кредитов и депозитов составляет 95,6%, вплотную приблизившись к 100%, считающимся в мировой практике тревожным показателем нехватки финансовых ресурсов в коммерческих банках (КБ). О неустойчивости свидетельствуют большая доля межбанковских депозитов, внешних заимствований и низкий показатель доли кредитов к ВВП – 25%, что уступает минимально допускаемому международными стандартами уровню 30%. Взрывоопасную ситуацию создает огромный удельный вес ссуд своим акционерам – в два-три раза больше допустимых 25%, а также многочисленное присутствие на рынке слабых банков и компаний-заемщиков.
Власти пока не сумели использовать исключительно благоприятную мировую конъюнктуру для решения важнейших структурных задач. Экономика не вышла даже на дореформенный уровень. В первой половине 2008 г. доля убыточных предприятий в электроэнергетике составляла 53%, на транспорте и в связи – 47%, в добыче полезных ископаемых – 43,5%, в строительстве – 38,7%, в обрабатывающих производствах – 36,6%.
Огромный разрыв наблюдается в производительности труда. Сегодня по этому показателю наш реальный сектор в пять—шесть раз отстает от ведущих западных держав. В 1989 г. отставание было в три-четыре раза. Непропорционально низка в сравнении с потенциалом России ее доля в мировом экспорте - ниже 1% (а без учета энергоносителей, оружия и поставок в СНГ, то - 0,3%), в импорте — 0,5%, прямых капиталовложениях — 0,3%.
Главная причина - деградация материальной базы производства. Ее износ в индустрии достиг 60-80%, в сельском хозяйстве - 60-90 %, в строительстве - 65-70 %, на транспорте - 64-75 % (при максимально допустимом уровне 25%). Несопоставимы с мировой практикой темпы обновления средств труда. В российской промышленности они снизились в 6,3 раза, топливном секторе – в 5,1 раза, машиностроении – в 9,4 раза, легкой промышленности – в 2,8 раза.
На Западе основные фонды полностью обновляются раз в три-пять лет. В России они фактически не заменялись за все время реформ. В 80-х гг. коэффициент обновления составлял 5-6% в год, в начале 90-х гг. - 3,2%, в настоящее время - 0,3-1%. Особенно трагично то, что наихудшие показатели перевооружения демонстрируют отрасли, выпускающие новые материалы и оборудование, – 1,1%. Такой низкий коэффициент означает, что полная замена основных фондов в данных отраслях возможна только через девяносто лет, а в машиностроении, где он составляет 0,5-0,7%, лишь через полтора века.
В экономике России втрое уменьшилась доля пятого технологического уклада, зато вырос удельный вес примитивного и архаичного укладов, в то время как в развитых странах формируются основы шестого и предпосылки седьмого технологических укладов. Российское производство электроники по своему удельному весу (в расчете на душу населения) отстает от Соединенных Штатов в 90 раз, от Японии – в 80 раз, от Европы – в 40 раз. На нашем внутреннем рынке продается ИТ-продукции меньше, чем в отдельно взятой Польше, Венгрии или Мексике. Весь отечественный авиапром в состоянии выпускать 4-6 пассажирских самолетов год, тогда как «Эйрбас» и «Боинг» - по триста и более. Аналогичная ситуация в судо- , станко- и приборостроении, других наукоемких и высокотехнологичных отраслях.
Крайне тревожным симптомом является то, что все российские корпорации, составляющие костяк экономики, финансируется в основном из небанковских источников, с помощью альтернативных механизмов генерирования, привлечения, накопления и перераспределения капитала. Это сделало большинство кредитных организаций фактически не нужными для значительной части реального сектора.
Система финансирования Большого бизнеса построена на коррупции; монополизации внутренних рынков; навязывании государству политики и решений, нужных монополиям; специфических формах капиталообразования и получения ресурсов; использовании средств теневой экономики и организованной преступности. Данные механизмы позволяют полусотне ведущих финпромгрупп (ФПГ), в первую очередь экспортным, получать, иметь в собственности, контролировать и распоряжаться средствами и активами на десятки триллионов долларов. Владение и управление ими выведено за пределы страны - в зарубежные «налоговые гавани», породив уродливый феномен «офшоризации» национального хозяйства. На этом фоне десятки миллиардов долларов, получаемые нашими корпорациями в России и привлеченные ими за границей с помощью участия нерезидентов в капитале, синдицированных кредитов, еврооблигаций и IPO, выглядят просто ничтожными.
Крупные компании вообще не рассматривают банки, включая собственные, как источник инвестиций и даже оборотных средств. Основная масса отечественных КБ отсечена от главных денежных потоков в стране, поэтому не может поддерживать товаропроизводителей, выталкивается в сферу хотя и доходных, но очень рисковых спекуляций и криминала. Это запрограммировало большинство кредитных организаций на латентный кризис и потенциальное банкротство.
Как конкретно действуют основные альтернативные источники и механизмы финансирования российского Большого бизнеса, которые по объему мобилизуемых ресурсов на порядок превосходят размер кредитования со стороны всех российских банков вместе взятых?
Монополизация рынков. Сегодня в России, как и в предыдущее десятилетие, абсолютно господствуют монополии нескольких видов и разновидностей. К естественным относятся «Газпром», ОАО «РДЖ», «Транснефть», Сбербанк, Внешторгбанк и другие, которые благодаря своим сетевым структурам преобладают в общенациональном масштабе, каждая в собственном сегменте. Схожими являются технологические монополии, появившиеся на базе уникальных производств (преимущественно в ВПК), имеющие ограниченный круг потребителей. Олигополии представлены крупнейшими нефтяными, металлургическими, нефтехимическими, химическими, целлюлозно-бумажными, автомобильными, телекоммуникационными и другими финансово-промышленными группами, доминирующими в своих отраслях над более мелкими аутсайдерами. В число монополистических структур в регионах входят предприятия по переработке сельхозпродукции, жилищно-коммунального хозяйства и строительного комплекса, диктующие правила игры для малого и среднего бизнеса.
Концентрируемые корпорациями ресурсы обеспечивают им монопольное положение в своей сфере бизнеса и влияние на политику властей (административная рента). Для защиты своих сверхдоходов монополии воздвигают множество преград перед российскими и зарубежными соперниками. Исключительно велика монополизация внутренних рынков в таких отраслях, как газовая, нефтяная, черная и цветная металлургия, химическая и нефтехимическая, телекоммуникационная, цементная, пищевая и других. Это позволяет финпромгруппам навязывать государству нужный им курс во внешнеэкономической, бюджетно-налоговой, денежно-кредитной, валютной, инвестиционной, промышленной, социальной сферах. Высокая финансовая обеспеченность ФПГ поддерживается и за счет специфического капиталообразования – присвоения административно-политической, природной и земельной ренты; высоких мировых цен на сырье и продукцию первого передела; свертывания инвестиций (проедания потенциала, созданного во времена СССР); не выполнения социальных обязательств и усиления эксплуатации наемного труда; прямого и косвенного субсидирования. Оно осуществляется в форме экспроприации добавленной стоимости в пользу компаний-экспортеров через валютный курс, «ножницы цен», неплатежи, бартер, взаимозачеты.
Коррупция. Этот важнейший инструмент открывает монополиям канал к административно-политической ренте. Связи в госаппарате помогают отбирать собственность у соперников, душить налогами, не регистрировать и не выдавать лицензий, не предоставлять земельных участков и помещений. При попустительстве властей широко распространены картельные сговоры (о низких ценах для «своих» и высоких - для остальных), избирательный доступ на конкретные территории, к банковской, транспортной, торговой, складской инфраструктуре, производственным, финансовым и сырьевым активам. Используется организованная преступность – от беловоротничковой (для махинаций, преднамеренных банкротств, компьютерных взломов) до уличной (для расправ с недовольными).
Объем взяток и «откатов» чиновникам всех уровней достиг 360 млрд дол. в год. Но коррупционеры не остаются в накладе. Во-первых, они загоняют эти издержки в свои цены, что увеличивает нагрузку на экономику и население. Во-вторых, получают за бесценок уникальные активы («купи чиновника и получишь целую отрасль, край»), возможность уничтожить конкурента руками контролирующих, силовых и судебных органов, принять «нужные» поправки и дополнения в законодательство и похоронить «ненужные», пользоваться налоговыми и таможенными поблажками. В отдельные годы таможенные брокеры, «скинувшись», выполняли государственный план по экспортно-импортным сборам за счет собственных средств – лишь бы не потерять хлебную должность.
Внешнеэкономическая деятельность. Добившись отмены государственной монополии на ВЭД, экспортные финпромгруппы обеспечили себе доходы в десятки миллиардов долларов ежегодно. Причем не только благодаря высоким мировым ценам на российское сырье, энергоносители и продукцию первого передела, но и множеству махинаций, в том числе с привлечением госчиновников, помогающих занижать пошлины и присваивать НДС.
Уклонение от налогов. Пролоббированная Большим бизнесом фискальная политика – важнейший источник дополнительных ресурсов. Усилиями монополий основным объектом налогообложения в России стал фонд оплаты труда, который обеспечивает до 70% всех фискальных поступлений в казну. Даже доходы бедняков облагаются налогом. В то же время на долю капитала и ренты от природных ресурсов приходится примерно 30%. Последнюю фактически целиком присваивают финансово-промышленные группы, что эквивалентно 75% получаемых ими доходов. Так, с помощью налогов производится перераспределение огромной части национального богатства, создаваемого ВВП в пользу узкого круга ФПГ.
Уклонение от фиска приносит официальным и неофициальным финпромгруппам десятки млрд дол. в год. Именно за счет этого и других источников косвенного субсидирования российские монополии выполняют свои краткосрочные инвестпрограммы, повышают собственную рыночную капитализацию. Чтобы не платить налоги, сырьевые и другие компании вывели все свои расчеты с партнерами в офшоры, используют бартер (до сих пор в ряде подотраслей на него приходится до 20% платежей), другие не денежные инструменты и схемы.
Денежно-кредитная и валютно-финансовая политика государства приносит монополиям немалые средства. Ограничение монетарного предложения (сегодня уровень монетизации экономики составляет 23,7% против 100-120% в развитых странах), чтобы снизить инфляцию и стимулировать конкуренцию, привело к появлению в России целых пяти платежных систем. Помимо рубля широко используются упоминавшиеся выше бартер и денежные суррогаты, долговые деньги в виде дебиторской задолженности, а также доллары и евро, стоимостной объем которых в несколько раз превышает рублевую массу. Доллар и евро де-факто играют роль национальной валюты, преобладая в расчетах на значительных сегментах внутреннего рынка товаров и услуг, в сбережениях населения (той части, которая может это себе позволить) и предпринимателей.
Такая ситуация очень устраивает монополии, которые получают сверхдоходы от экспорта. Важнейшим элементом действующей в России рыночной модели остается «currency board», при котором ЦБ эмитирует столько рублей, сколько долларов и евро поступает в страну. Этот механизм работает так, что в кризисных ситуациях наш Центробанк вынужден расходовать все свои ресурсы (даже последние) на поддержку американской и европейской, а не российской валюты.
В годы высокой инфляции, например, двенадцатикратное превышение рыночной котировки доллара над паритетом покупательной способности рубля обеспечивало монополиям гигантскую рентабельность экспорта даже с учетом обязательной продажи государству части валютной выручки и засилья бартера. Получаемые таким образом доходы ФПГ топливно-сырьевого сектора достигали 9-15% ВВП в год. После начавшегося подтягивания внутренних цен к уровню мировых, сближения курса и валютного паритета прибыли экспортеров сократились, но не надолго.
Дело в том, что «currency board» заставляет ЦБ вводить рублевую массу в обращение через экспортные финпромгруппы, покупая у них СКВ, а не через кредитные организации. Например, кредитуя банки, приобретая у них госбумаги и, тем самым, поддерживая ликвидность КБ, способность создавать безналичные деньги, наращивать капвложения и ссуды, в том числе населению. Вместо помощи банкам в развитии и модернизации реального сектора печатный станок напрямую накачивает рублями крупнейшие экспортные ФПГ. Причем по курсу, который сегодня в 2,4 раза превышает паритет покупательной способности российского дензнака.
По самым заниженным оценкам, сегодня около трети прироста монетарной массы вообще не попадает в КБ, подрывая их положение как кредиторов предприятий, а оседает на счетах монополий.
Этому способствуют и другие меры властей. Ежегодно денежная масса, эквивалентная 30-35% суммарных сбережений или более 10% ВВП России, искусственно изымается из банковского и хозяйственного оборота. Борясь с инфляцией, правительство постоянно откачивает из него «избыточную» ликвидность в Стабилизационный фонд, состоящий сегодня из двух частей, в резервы Центробанка (накапливая валютные резервы, российские власти импортируют рост цен из государств, эмитирующих резервные СКВ.), «связывает» ее с помощью облигаций Минфина, бескупонных облигаций и депозитов ЦБ, ревальвации рубля. Крупные суммы обездвиживаются на счетах органов государственного управления. В итоге, за год набирается объем, равный примерно 20% величины М0. Иначе говоря, каждые три эмитированных рубля из четырех убирается из экономики.
Власти вынуждены мириться с бегством капитала из России (от 20 до 40 млрд дол. в год), что, по сути, является еще одним способом стерилизации ликвидности. Утечка происходит примерно по двадцати легальным и нелегальным каналам, которые фактически не контролируются. Трансграничное перемещение титулов собственности на активы остается вообще вне контроля со стороны государства.
«Ножницы цен». С их помощью монополии перераспределяют в свою пользу добавленную стоимость и инвестиционные потоки из других отраслей в объеме примерно 3% ВВП. Вынужденными донорами выступают машиностроение, сельское хозяйство, сфера услуг и обслуживающие их банки. Вклад монопольных цен в рост инфляции составляет около половины ее годовой величины.
Немалые финансовые средства получают компании за счет экономии на тарифах за потребление газа, электричества, тепловой энергии, на оплате трубопроводной и железнодорожной транспортировки, которые в 2-10 раз ниже зарубежных. Это важная составляющая рентабельности и конкурентоспособности на мировых рынках российских нефтяных, металлургических, химических корпораций, а также естественных монополий. Таким способом ФПГ компенсируют свои производственные издержки, которые, будучи рассчитаны по паритету покупательной способности валют, в России выше, чем у конкурентов в Великобритании в 2 раза, Франции, Германии и Италии 2,3 раза, США 2,7 раза, Японии 2,8 раза. Причем топлива и электричества наши товаропроизводители тратят в 3–5 раз больше, чем западные соперники.
Неплатежи. Снижение инфляционных доходов заставили монополии искать дополнительные источники оборотных средств и доходов. Одним из них стали неплатежи. Кредиторская задолженность, например, топливно-энергетического комплекса – самая высокая в индустрии. Долги перед бюджетом и внебюджетными фондами, по зарплате, за услуги поставщиков, по взятым в банках ссудам является принудительным дотированием финпромгрупп ТЭКа со стороны казны (в объеме налоговой недоимки), собственных работников (в пределах частичной или полной неоплаты труда), партнеров (в сумме задерживаемых либо невыполненных контрактов), КБ (в объеме непогашенных ссуд).
Задолженность полностью перекладывается на плечи дебиторов по принципу: «я не могу платить, пока не заплатят мне». При этом скрывается, что многие должники являются подконтрольными структурами монополий, которые таким способом прячут от налогообложения свои доходы. Данный прием позволяет экспортным ФПГ увеличивать свои ресурсы более чем на 30%. Аналогично самофинансируются отрасли, ориентированные на внутренний рынок, получающие дополнительно около 20% средств, и сельское хозяйство, компенсирующее до 6% добавленной стоимости. «Крайним» оказывается банковский сектор, которого не непогашенные ссуды просто разрушают.
В рамках сложившейся в России биполярной хозяйственной модели накопление и перераспределение финансовых ресурсов остается далеко неравным. На одном полюсе экономики находятся обрабатывающие предприятия, которые полностью зависят от внутреннго рынка. Сосредоточив половину занятых и выплачивая около 40% налогов, они получают всего 20% инвестиций и валовой доход, в три–четыре раза меньший, чем «энерго-сырьевики», не имея при этом средств для перевооружения производства. На другом полюсе процветают энерго-сырьевые ФПГ. Располагая только одной десятой занятых и одной пятой производственных мощностей, они присваивают практически все доходы от экспорта, которые оставляют за границей, 40% капвложений. На сырьевые монополии приходится 50% товарооборота и реально всего 10-25% фискальных отчислений. Остальная их часть «оптимизируется» с помощью офшоров, трансфертных цен, бартера (на него в отдельных подотраслях приходится до 20% платежей), взаимозачетов, вексельных схем и других приемов.
Отказ от социальных обязательств. Пользуясь слабостью государства, все монополии устанавливают собственные порядки на подконтрольных производствах, получают огромные средства за счет заниженной оплаты труда. Доля зарплаты рабочих в одном кубометре газа, леса и пиломатериалов, тонне нефти и металла остается очень низкой. Например, в тонне российского алюминия она в двадцать раз меньше, чем на канадских частных заводах. Немалую экономию корпорациям приносит сброс «социалки» с балансов предприятий на балансы местных органов власти. Заработки в энерго-сырьевых отраслях в 2,5 раза выше, чем по промышленности в целом, но расходы на них компании возмещают через цены на продукцию и услуги, которые оплачиваются потребителями.
Невысокую зарплату на своих предприятиях монополии объясняют слабой производительностью работающих. Но если сравнивать по паритету покупательной способности валют, то на один доллар заработной платы наш среднестатистический рабочий производит примерно в три раза больше конечной продукции, чем американский: 4,4 дол. ВВП за 1 дол. зарплаты против 1,7 дол. в США. Этот «излишек» полностью присваивается компаниями, что говорит об усилении эксплуатации занятых в частном секторе. В итоге, около 40% живут за чертой бедности. Ущерб несут и банки, которые не могут увеличивать депозитную базу за счет населения.
Присвоение природной ренты. Главным источником финансовых ресурсов для сырьевых монополий остаются сверхдоходы от захваченной природной ренты. Стоимость разведанных и подтвержденных запасов полезных ископаемых, контролируемых финпромгруппами, составляет свыше 30 трлн дол. Из них на долю газа приходится 32,2%, угля и горючих сланцев – 23,3%, нефти – 15,7%, нерудного сырья – 14,7%, черных металлов – 6,8%, цветных и редкоземельных металлов – 6,3%, золота, платины, серебра, алмазов – 1%. Ведущие компании получили право добычи сырья в течение тридцати с лишним лет, что в мировой практике считается беспрецедентно льготными условиями.
Очень скоро российские ФПГ открыли для себя, что с помощью полученных в разработку недр они могут значительно увеличивать свою капитализацию, даже не приступая к работам по освоению. Достаточно провести международную оценку объемов, сертификацию качества запасов и выпустить под них ценные бумаги (секьюритизировать). То, что обладание лицензией, пусть и долгосрочной, совершенно не означает права собственности на месторождение, компаниями игнорировалось.
Увеличению доходов монополий от природной ренты способствовала и налоговая реформа, отменившая плату за недра, в том числе на воспроизводство минерально-сырьевой базы, за загрязнение окружающей среды. Вместо этого правительство ввело налог на добычу полезных ископаемых. Кабинет верил, что таким образом получит не менее половины ренты. На самом деле все оказалось иначе. Во-первых, новый налог не дифференцировался по месторождениям. Во-вторых, по форме он представлял собой разновидность акциза, включаемого «сырьевиками» в цену продукции. Поэтому плательщиками выступали не они, а потребители.
Присвоение земельной ренты. Привлекать ресурсы для наращивания капитализации и инвестиционного потенциала, финпромгруппам позволяют присвоенные, либо полученные фактически в бессрочную даровую аренду, либо выкупленные за бесценок огромные участки земли. Их реальная рыночная стоимость равняется сотням миллиардов долларов, учитывая местоположение, инфраструктурную обустроенность, наличие на территории квалифицированной рабочей силы и производственных фондов. Общая площадь, официально занимаемая предприятиями индустрии, транспорта, связи и иного не сельскохозяйственного назначения, составляет 25,57 млн гa (1,5% совокупного земельного фонда России). В действительности же размер площадей, контролируемых монополиями, намного больше. Их инвестиционная стоимость будет только повышаться.
Захват производственных активов. Еще одним источником доходов для ФПГ стал навязанный ими вариант приватизации. Стоимость захваченных монополиями активов сегодня очень важна при мобилизации ресурсов на рынке капитала.
На первом этапе, при поддержке госаппарата цена продаваемых государством объектов занижалась в десятки, и даже сотни раз, по сравнению с рыночной, под предлогом изношенности основных фондов, отсутствия механизмов и инструментов достоверной оценки, а затем обменивалась на ваучеры, которые скупались крупными компаниями на рынке. Здесь особенно пригодился дефлированный рубль. Позднее, получив от правительства ресурсы якобы для обслуживания бюджета, банки монополий по дешевке выкупали госсобственность, а затем из экспортных прибылей возвращали истраченные казенные деньги (а часто и не возвращали). Нередко производства передавались нужным компаниям просто по телефонному звонку сверху, в приказном порядке.
На втором этапе - массового акционирования - чиновники так же размещали в КБ монополий крупные финансовые ресурсы. Из этих денег кредитные организации «олигархов» предоставляли правительству ссуды (обычно в объеме нескольких десятков миллионов долларов) под залог принадлежавших ему акций в самых доходных нефтяных, газовых, металлургических, химических, лесных, целлюлозно-бумажных и других предприятиях. Кредиты, естественно, не погашались, и промышленные активы, действительная стоимость которых равнялась сотням миллиардов долларов, переходили в собственность новых владельцев. В ходе денежных аукционов (как и залоговых), чтобы предприятия попали в нужные руки, доступ к торгам, их процедура и результаты жестко регулировались сверху. В одной только нефтяной отрасли так сменили хозяина активы на 400 млрд дол.
На нынешнем, третьем этапе приватизации – слияний и поглощений (M&A) - тоже широко задействован административный ресурс. В 2007 г. объем сделок M&A превысил 175 млрд дол. Но эти операции совершаются не через банки или фондовый рынок в России, а в офшорах, где с начала приватизации юридически прописаны большинство конечных бенефициаров.
Зарубежные финансовые источники. Как отмечалось выше, монополии не рассматривают российские банки, в том числе собственные, в качестве основных источников и поставщиков кредитных и инвестиционных ресурсов. Альтернативой им служат ссуды, займы и первичные размещения ценных бумаг (IPO) за рубежом. Там находятся основные рынки сбыта для ФПГ и можно получать гораздо больше денег, а главное - дешевле, чем в России.
Налицо переход монополий в новое качество. Финансирование экспортных ФПГ все больше зависит от зарубежных источников. Центры корпоративного управления, аккумулирования и перераспределения прибыли выведены за границу. Накопленный внешний долг Большого бизнеса превзошел объем кредитов и займов, взятых у российских КБ. Отношение негосударственной задолженности перед нерезидентами к величине годового экспорта продукции и услуг выросло. до 70%, создав серьезную угрозу платежеспособности многих компаний и их банков. При малейшем ухудшении мировой конъюнктуры неизбежен «импорт кризиса». Не говоря уже о том, что утечка инвестиционных доходов за границу не позволяет концентрировать капитал в отечественной экономике в нужных государству отраслях, включая банковский сектор.
Самофинансирование. С начала 90-х гг. из России, по данным европейских источников, за рубеж было выведено свыше 2 трлн дол. в виде валюты, драгоценных металлов и камней, титулов собственности на различные активы. Американские спецслужбы называют втрое большую сумму.
Эта «кубышка» служит монополиям резервом для инвестиций в собственное производство, пополнения оборотных средств, вложений в недвижимость, передел собственности, спекуляций на финансовых рынках. В базовых отраслях доля вложений в основные фонды за счет своих ресурсов составляет в среднем 70%. Но в ТЭКе она выше: в топливной – 80%, электроэнергетике - 76%. Высок коэффициент автономии в цветной металлургии – 63%, черной металлургии, химии и нефтехимии – почти 60%, лесной, деревообрабатывающей, целлюлозно-бумажной – 47%, на транспорте и в связи – 52%, машиностроении и металлообработке (без производства медицинской техники) – 44%. Самообеспеченность оборотными активами выросла со 156,9% в 2004 г. до 186% в настоящее время.
Такая хозяйственная система просто не нуждается в подавляющем большинстве ныне действующих кредитных организаций (как и в отечественном рынке ценных бумаг) в качестве «аккумуляторов» и поставщиков финансовых ресурсов.
Созданный монополиями механизм самофинансирования законсервировался как замкнутая, изолированная сфера, которая постоянно воспроизводит сам себя. Перелив капитала если и происходит, то - в ничтожном объеме и лишь в единичные российские производства, где экспортеры время от времени размещают инвестиционные заказы (энергетика, ряд подотраслей машиностроения). В другие отрасли и сектора деньги почти не поступают. Нужное оборудование вместе со связанными кредитами ФПГ получают за рубежом. В результате, по рентабельности и инвестиционной привлекательности два полюса отечественной промышленности (ориентированных только на внешний или на внутренний спрос) еще больше отдаляются друг от друга. Это усиливает опасную структурную несбалансированность национального хозяйства.
Механизм капиталообразования и финансирования монополий работает только в одну сторону: высасывает средства из российской экономики и закупоривает их внутри энерго-сырьевых холдингов. Лишается ресурсов основная масса предприятий, уменьшаются их возможности модернизировать производство. Это усиливает структурные деформации и перекосы всего национального хозяйства, значительно снижая его конкурентоспособность на мировом рынке.

После выступлений в прессе и обращений в правоохранительные органы о незаконном управлением активами Рабочая группа по борьбе с коррупцией в высших эшелонах власти разработала с западными партнерами механизм возврата в экономику РФ конкретных финансовых сумм, и намерена заручиться поддержкой руководства страны с целью оформления политических гарантий при предъявлении прав на российские активы.



Руководитель рабочей группы по борьбе
с коррупцией в высших эшелонах власти
В. Кузнецов