Советское революционное движение "17 марта"

Экстремальное путешествие Майкла в московском транспорте

Привет, мой московский друг Женя! Извиняюсь за то, что так и не смог приехать в гости на Новый Год. Я был у вас в России, даже в Москве, но так и не добрался до тебя. Дорогой Женя, когда я здесь у нас рассказывал знакомым, как ездил в вашем транспорте, мне не верят, но ты должен поверить, ты же живешь там и сам все знаешь.

Мой самолет приземлился в семь часов утра и сразу после того, как был найден мой потерянный багаж, я взял такси и поехал к тебе. Дорогой друг, у нас тоже бывают, как это у вас называется?.. – Пробки. Но у вас не пробки, Женя, за те две остановки, которые мы ехали три часа, я так и не понял где у вас дороги. Нас обогнал даже голубь, который не летел, а шел пешком по тротуару. Тогда шофер посоветовал мне пройти две остановки до метро и ехать на нем.

Я еще не пойму, Джонни, как вы переходите дороги. Я ждал зеленого света десять минут. Все это время машины стояли в пробке, но я не привык нарушать правила и терпеливо ждал. Когда загорелся зеленый, и я сделал шаг на дорогу, машины поехали. Я подумал, может у вас другое правило и идти надо на красный, но когда я стал переходить вторую дорогу на красный, меня чуть не сбила машина, а ее водитель сказал мне такие слова, которые я не мог найти не в одном словаре.

Когда я добрался до метро, я был поражен совсем! Мне говорили, что Россия – страна очередей, но я даже не подозревал о длине очередей. Джонни, я стоял еще двадцать минут в очереди для того, чтобы купить какую-то карточку, впихнуть ее в этот чертов автомат, который меня все равно прищемил, потому что я не вытащил оттуда эту карточку. В переходе на «Пушкинской», я понял, что такое «Великое стояние». Это когда около двух тысяч человек идут от поезда до лестницы, гусиным шагом пятнадцать минут. Я кое-как, нащупывая ногой ступеньки, забрался наверх, где был зажат между плечами большого мужчины и чьим-то рюкзаком. Дальше было проще, я поджал ноги, и меня пронесли до самого конца перехода.

Со второй попытки, я не вошел, и даже не влез, я впихнулся в электричку. Двери закрылись. Я был внутри, но моя сумка целую остановку ехала снаружи. Не за что, не держась, я стоял на одной ноге, потому что куда бы не пытался поставить вторую ногу, там уже была чья-то нога или рука. Но я не упал, Женя. Не упал, пока поезд, по неизвестной мне причине, резко не затормозил. Вот тут, перед законами инерции все оказались равны. Особенно не повезло тем, кто стоял спереди. В авангарде был и твой верный друг.

Когда я вытер до блеска полы вагона, своим новеньким костюмом и поднялся с первого этажа на второй, то есть моя голова оказалась в компании себе подобных частей тела, двери открылись, и мне пришлось выходить. Нет, не «была пора выходить», а «пришлось выходить». Войти в этот вагон, мне было уже не суждено.

До нужной станции, я кое-как добрался и скажу честно, Ездить в вашем метро очень хорошо… по сравнению с тем, как ездить в вашем автобусе.

Джон, я в тот день дважды терял багаж: первый раз в аэропорту, а второй в автобусе. Мне сказали, что автобусная остановка рядом с метро, но когда я вышел на свободу, то не увидел остановку, а увидел только какой-то митинг человек в пятьдесят. Мне сказали, что это и есть остановка, где люди ждут автобуса. Я тогда еще подумал: как они все туда войдут, какой Коперфильд их туда запихнет. Подъехал автобус, на котором была красочная реклама большими буквами «Московский цирк». Почему «Московский» я понял сразу, почему «Цирк», только когда вошел внутрь. Первым номером был проход через какую-то палку. Я долго думал, что с ней делать, может, как в гавайской игре «в палочку» танцуя пролезать под ней, но очередь, стоявшая за мной начала торопить. Тогда я стал смотреть, как делают другие. Наконец я попал внутрь за «палочку». На улице народу становилось все меньше, но я стал чувствовать себя лимоном, из которого делают лимонад. Через пол часа очередь зашла и «Московский цирк», наконец двинулся. Я размазанный по стеклу, почти не шевелясь, ехал три остановки в середине автобуса, и пытаться за ремень подтянуть к себе сумку, которая, зацепившись за «палочку» осталась в начале.

Моя остановка была третья по счету. Поскольку улицу не было видно, а водитель ничего не объявлял, я стал считать. На третий остановке, двери на выход не открылись, но зато открылась первая дверь, и хотя я не видел, но почувствовал, что в автобус вошли еще люди. Только не понял, как они туда сумели войти. Мужской голос предложил выдохнуть, что бы освободить двери и по выполнении его инструкций двери действительно открылись. Все вывалились из автобуса.

И вот я пришел на станцию, ждать электричку.

Джонни, я ничего не могу сказать о ваших электричках, я их просто не видел изнутри. Они все или ехали мимо, не останавливаясь, или не останавливались, там, где мне было надо.

Темнело. Пошел снег. Я ждал.

Прости, дорогой Женя, я наверно не смогу приехать к тебе в Москву, поэтому сразу как вылечусь от этой чертовой простуды, приглашаю тебя к себе в гости.

Приезжай Женя!

Точный адрес сообщаю ниже...

Твой друг – Майкл.

М.Стрельцова